Штетл
 |
 |
 |
 |
 |
В шесть лет полагалось отдать мальчика в начальную школу
— хедер. Помещалась "школа" в избенке меламеда, то есть учителя,
у окошка. За большим столом расселся десяток черноглазых мальчиков,
перед каждым лежала толстая раскрытая книга — Библия.
Наставник наш, ребе, был и учителем, и завучем, и директором в одном
лице. Исполнял он по совместительству и обязанности няньки, почти
не спуская с рук свою младшую дочь, полугодовалую Басшеву.
Была Басшева у нас вольнослушательницей. Ходить она не могла, но
по полу ползала с удивительным проворством и, наверное, завоевала
бы чемпионский титул, устрой кто-нибудь состязания ползунков.
Наш добрый ребе внешне напоминал льва. Его и звали похоже
— Шмуэль Лейбом. Густая черная грива и борода, которой никогда не
касалась бритва, обрамляли изможденное лицо с грустными глазами.
Жил учитель не лучше своих учеников. Хедер приносил рублей
восемь-десять в месяц, и как прокормиться на эти деньги с оравой
детей — про то знала одна ребецн, жена учителя, народившая
ему семь дочерей. Быть может оттого, что нищета была хозяйкой в его
доме, глаза ребе часто туманила слеза. Был он человеком знающим,
но при этом мягким, добрым, никогда не выходил из себя — даже
когда наказывал хулиганов, и, казалось, обладал неистощимым терпением.
Словом, настоящий местечковый меламед, шлимазл и неудачник.
Русский язык он знал неважно, зато по-древнееврейски писал и говорил
с необыкновенной быстротой и легкостью. (Писали раньше евреи справа
налево, как арабы и прочие магометане.) Можно сказать, что древнееврейский
был родной язык нашего ребе. Он знал Библию наизусть, включая псалмы
царя Давида, все молитвы, утренние и вечерние, и особенно досконально
— "Песнь Песней" премудрого царя Соломона.
М Троскунов Воспоминания о еврейской школе «Педагогический
альманах»
Вернуться к карте